Докладчик отметил, что как Руссо, так и Толстого беспокоила растущая асимметрия между увеличением знаковых систем и вещественным миром, который, по их мнению, должен оставаться более или менее константным. Оба писателя критиковали тот факт, что знаки затемняют и вытесняют вещи и создают, таким образом, ложный, фиктивный мир. Далее в докладе речь шла о трех сферах жизни – собственности, искусстве и религии, – в которых, согласно обоим авторам, знаки особенно «опасны» и потому нуждаются в разоблачении. Вслед за Руссо, Толстому кажется, что от собственности можно освободиться, лишь перестав верить в это «суеверие». Особый интерес представляет остраняющее описание оперы в романе «Война и мир» Толстого, образец которого можно найти в «Новой Элоизе» Руссо. В обоих случаях театральные кулисы редуцируются до их вещественного субстрата вне условной функции, и действие оперы предстает в виде непонятных и немотивированных поступков актеров-исполнителей. Подобной же критике оба автора подвергают (квази)религиозные церемонии. Обобщая, Гюнтер заметил, что Толстого и Руссо объединяет недоверие к разрастающимся знаковым системам в разных сферах коммуникации. В заключение докладчик к тезису Ю.М. Лотмана «Руссо – враг знаков» из статьи о руссоизме как культурном типе добавляет, что отрицание знака у Руссо происходит в самом медиуме знаков. Таким образом, негация знаковости у обоих авторов является формой саморефлексивности знака.