В докладе были рассмотрены различные обозначения инстанции, которая «говорит» в стихотворении, при этом сравнивались русско-, немецко- и англоязычные терминологические традиции. Отсутствие общего терминологического аппарата усложняет взаимное понимание исследователей, особенно при переводе с одного языка на другой, из одних терминологических систем в другие. В центре внимания находились не известные случаи первого упоминания наиболее распространенных терминов (русск. «лирический герой», нем. «lyrisches Ich», англ. «persona»), а употребление и понимание их в научной практике, как она представлена в учебниках. Особый интерес представляют работы заграничных русистов, в которых смешиваются и сталкиваются русские термины и отечественная филологическая традиция. При этом базовые англо- и немецкоязычные «Введения в русистику» обходят говорящую инстанцию в лирике стороной. Анализ учебников привел к нетривиальным результатам, так как ни один из упомянутых терминов не является в «домашней» научной культуре единственной и неоспоримой возможностью обозначить говорящую инстанцию. В русскоязычной традиции существует, кроме различных истолкований термина «лирический герой», шкала Б.О. Кормана, которая отличает четыре формы реализации «лирического субъекта»: герой ролевой лирики, лирический герой (в смысле Л.Я.Гинзбург), лирическое я, и стихотворения с «автором-повествователем». Другую ветвь русскоязычной традиции представляют, например, Ю.М. Лотман («Анализ поэтического текста», 1972) или авторский коллектив учебника «Поэзия» (2015), которые отказались от существующей «лириковедческой» терминологии.
Начало и центр всех дискуссий в немецкоязычной традиции – термин «лирическое я» (lyrisches Ich), введенный в научный обиход Маргарете Зусман в 1910 г. Термин, которым Зусман подчеркнула различие между «лирическим я» и «эмпирическим автором», критикуется в последнее время, так как он слишком широк: по определению, «лирическое я» как бы присутствует во всех стихотворениях. Высказывается требование более точного применения терминологии, предлагаются альтернативы: «говорящий» (Sprecher), а также «говорящее я» или «артикулированное я» (sprechendes Ich, artikuliertes Ich – Дитер Бурдорф). Учебник Бурдорфа, кроме того, адаптирует «уровни коммуникации» нарратологии к «лирическим стихотворениям». Один из уровней – «текстовый субъект» (Textsubjekt), который соответствует абстрактному автору (автору-в-тексте, «образу автора») нарративной прозы.
В англоязычной традиции в качестве самого общего термина употребляется «speaker». Другое важное понятие – «persona» («маска»), т.е. говорящий первого лица единственного числа, сконструированный образ «я». Иногда также предлагается градация «маскирования»: «dramatic monologue» – «persona» – «mask» или «lyric I».